Альбомы недели (25 ноября—1 декабря)
Хорошая музыка — далеко не всегда самая резонансная. На такую часто можно натолкнуться случайно, к собственному удивлению, и не всегда понятно, как о ней рассказывать — объективными фактами (громкими именами или модным стилем) она может похвастаться не всегда, а восприятие — всегда субъективно, так что делать ставку только на него нельзя. Потому в рассказе о новых пластинках, заслуживающих внимания, но не всегда получающих его, мы решили отделять одно от другого — так даже произведенное ими на нас впечатление будет выглядеть объективно.
The Limiñanas «Costa Blanca»
Trouble in Mind
Факты:
позитивно сдвинутый на реконструкции винтажного звучания французский супружеский дуэт, в своем третьем эксперименте зашедший дальше простого «чувства стиля» и смешавший в самых замысловатых пропорциях все те жанры, над воссозданием которых в исконной чистоте они трудились в ходе Эксперимента Один («The Limiñanas», 2010) и Два («Crystal Anis», 2012). Методика осталась прежней — мужская половина (Lionel Limiñana) сочиняет и записывает новый материал дома, на юге Франции, вдохновляясь фильмами, книгами, музыкой и модой 60-70-х, женская половина (Marie Limiñana) с приглашенными вокалистами интегрируется в творческий процесс уже в студии, — но результат оказался куда как оригинальней. Скрещивание аутентичного французского шансона (a la Serge Gainsbourg), беспощадного гаражного рока (The Velvet Underground) и синемафильских инструментальных этюдов в тонах спагетти-вестернов и фильмов «nouvelle vague» (Ennio Morricone, Davie Allan) звучит как совсем уж фанатичное объяснение в любви — как и самой эпохе, так и всем ее проявлениям. А поскольку не любить 60-е по определению невозможно, то и переливающееся через край помешательство супругов воспринимается как доброкачественное явление.
Рефлексия:
что-то было все же особенное в воздухе, умах, вкусах и сердцах того времени, иначе как объяснить то обстоятельство, что оно будто и не заканчивалось вовсе, а просто извернулось лентой Мёбиуса, и сомкнулось с нашей эпохой, в масштабе Вселенной практически и не отстоящей вовсе (подумаешь, 50 лет), впустив через невидимые глазу кротовые норы потоки чистой энергии. Фильмы тогда были искусством, чувства тогда были законом, машины тогда были красотой. В какую бы точку пространства и времени ни вели трансцендентные каналы из 60-х, можно не сомневаться в том, что их эстетика возобладает, и продолжать задаваться вопросом, что ж это за сила такая, не только не ослабевающая с годами, но находящая все больше проводников для своей экспансии. «Costa Blanca» — это мощнейший проводник такого рода, и его отличие от иных проводников и полупроводников заключается в том, что он проложен по самой извилистой кротовой норе из всех, что связывают 60-е с другими мирами и временами. В этом туннеле будто реализовались мечты и фантазии всех, кто не жил в те года, но и душой и телом ощущает некое метафизическое родство с ними. И когда кто-либо из таких внутренне обездоленных фантазеров возьмет в руки результат нового эксперимента The Limiñanas, он увидит, услышит и почувствует больше, чем ожидал — потому что сила, создавшая 60-е, творит до сих пор, и «Costa Blanca» — плод этого негаснущего творческого импульса. Здесь поют на трех языках, итальянском, французском и английском, и этот интернационал позволяет увидеть неореализм и «новую волну» как две стороны одной монеты; здесь нарочито расхлябанные, дребезжащие гитары совмещаются с нежнейшим женским вокалом, и это позволяет услышать, что было бы если Франсуаза Арди пела в Jefferson Airplane — и да, добрая треть песен заставит пуститься в путешествие за Белым Кроликом.
Xiu Xiu «Nina»
Graveface records
Факты:
пластинка кавер-версий песен Нины Симон, затерявшаяся в дискографии Xiu Xiu между альбомом № 8 («Always», 2012) и не вышедшим еще альбомом № 9 («Angel Guts: Red Classroom», 2014), как 13 этаж в американском лифте. Про грядущий февральский релиз и сейчас уже известно больше чем про оммаж американской певице, выпущенный под конец года — то ли потому, что это еще более личный и камерный проект Джейми Стюарта, то ли потому, что в альбоме, естественно, нет оригинального материала, и кто-то считает это достаточным основанием, чтобы смотреть на него сквозь пальцы. Но на самом деле, во многих отношениях «Nina» еще более показательна и экспрессивна, нежели любой номерной альбом американской группы, как в плане создания, содержания и выражения. Идея такого переосмысления песен Нины Симон пришла к Джейми во время совместного тура со Swans, и возвратившись в Нью-Йорк, он в срочном порядке собрал в студии апологетов авангардного джаза — чтобы не упустить нахлынувшего вдохновения и записать альбом всего за один день. Вот из этих двух ключевых элементов — industrial и avant-jazz — и происходят все элементы помельче, которые Джейми использует для деконструкции жанров, некогда вместивших в себя талант Нины Симон. Афро-бит, фанк, соул, эстрадный джаз преобразились в минималистичный нойз, экспериментальный поп-рок и еще в какие-то вовсе неопределенные жанровые формы, а вкупе с текстами, ставшими для кого-то уже хрестоматийными, все это и произвело эффект «попадания в яблочко»: если Нина и не писала свои песни для того, чтобы их пели именно таким образом, то, возможно, именно так чувствовала, когда их писала.
Рефлексия:
музыка Xiu Xiu и раньше напоминала радиопостановку какой-нибудь авангардной пьесы, но местами излишне громкую и чрезмерно театрализованную. Сгладив переизбыток внешних эффектов и ограничив выплеск чувств в их самых гротескных и гиперболизированных проявлениях, Джейми выдал, возможно, самую спокойную, вдумчивую и глубокую работу — по сравнению со своим прочими работами, разумеется. Название группы, кстати, произносится как «Шу Шу», и это факт, очень тесно связанный с рефлексией. «Nina» воспринимается поначалу именно как шушуканье, разговор на пониженных тонах, возможно, разговор Джейми с самим собой, который нам всем удается подслушать. Атональные захлебывающиеся напевы он будто выталкивает из себя, чтобы рассмотреть их на свету и таким образом понять. И дальше это ощущение усиливается пропорционально тому, как крепчают пропущенные через вокальный рентген чувства. Джейми вытягивает из себя голос примерно так же, как Мюнхгаузен вытягивал себя за волосы из болота — не с такой легкостью, правда, и далеко не с таким же удовольствием. Это тяжелый процесс едва ли не самоистязания, поэтому неудивительно, что тем эмоциям, которые он выуживает на свет божий, необходимо срочно выплеснуться на предметы окружающей среды. По совпадению, такими предметами оказываются музыкальные инструменты. Именно так и воспринимается, собственно, музыка на альбоме — как будто не в силах совладать с обретшими свободу чувствами, музыкант ищет возможность переключить свою экспрессию на простые осязаемые предметы, например, постучать барабанными палочками друг об друга или раздуть меха аккордеона. Из этих как бы сопутствующих самоанализу как бы случайных перестуков, скрипов, шумов неясного происхождения и диссонансных партий-импровизаций на саксофоне и складывается музыкальное воплощение подсознания автора. Так что если кому-то были интересны первые восемь выпусков музыкальной передачи «Быть Джейми Стюартом», то пропускать дополнительный выпуск — «Быть Ниной Симон (по Джейми Стюарту)» никак нельзя.
Nils Frahm «Spaces» & Shifted «Under a Single Banner»
Erased Tapes / Bed of Nails
Факты:
двое композиторов с принципиально разными подходами к созданию музыки и две их новые записи, которые будто намеренно взаимодополняют друг друга. Немецкий мультииструменталист Нильс Фрам, учившийся игре на пианино у Наума Бродского, с багажом классического образования за спиной, позволившим ему с 2005 года произвести на свет свыше десятка соло и совместных записей, за большей частью которых закрепилось определение contemporary classical, любимчик авторитетных The Queitus, Mojo и The Guardian, которые ставят его в один ряд с Людовико Эйнауди, Питером Бродериком и чуть ли не Арво Пяртом, и британский электронщик Александр Льюис, под одной из своих личин выпустивший второй полноформатный альбом, вполне способный претендовать на звание одной из лучших электронных пластинок года — и уж точно победить в категории «самая страшная», переплюнув в этом тех классиков детройтского техно (Plastikman, Regis, Surgeon), которые хотели управлять не людьми на танцполе, а мурашками на коже и встающими на голове дыбом волосами.
Рефлексия:
разница подходов Фрама и Льюиса строится, разумеется, на мелодической организации их произведений. Для человека с академическим музыкальным образованием свойственно смотреть на мелодию как на системообразующий элемент, ради которого выстраиваются в нужном порядке многочисленные инструментальные партии, и при малейшей их нестыковке возникает дисгармония. Перефразируя, без мелодии немыслима гармония. Нет, Фрам не стремится к оркестровым аранжировкам, полифонии и сложным структурам. Его узоры тоньше и легче — они не вырубаются на каменных склонах топорами ударных и пыль с них не сдувается ветрами духовых, инструмент немецкого композитора — клавиши пианино и клавиши синтезатора, и исключительно благодаря им возникает новая обволакивающая материя — фон, и едва уловимые нити, вплетающиеся в эту материю, пронизывающие ее и вместе образующие уникальный рисунок, в центре которого находится слушатель. Этот эффект даже сравнить нельзя с 3D или 33D; объем рисующегося вокруг пространства невозможно измерить никакими чувствами, и самым естественным побуждением будет не прощупывание этого окружающего мира, а простое отрешение от груза рациональности, позволяющее отпустить все свои чувства в разные стороны и принимать сигналы от них, неважно, как глубоко в этот расширяющийся мир они ни проникли. Это состояние, видимо, и должно называться «абсолютной свободой». Александр Льюис академий не заканчивал и его «абсолютная свобода» подразумевает в первую очередь избавление от каких бы то ни было мелодий.
Музыкальный мир Shifted — царство прямых путей, ведущих в никуда и составленных один к одному из бесконечных петель-лупов, где пространство не расходится во все стороны от слушателя, а наваливается на него, стоит ему только шагнуть. Таким пространством на втором альбоме проекта становится пустота. Речь уже не идет о том, как едва ощутимый бит заменяет слушателю пульс, когда на него обрушивается вал спрессованных негативных эмоций, и единственный способ понять, что ты еще жив, это ощутить в себе этот бит-пульс. Нет, никакие сферы, аккумулирующие в себе коллективные бессознательные эмоции-испытания (такие испытания часто предлагает слушателю, например, Tim Hecker), ни на одном из 9-ти путей «Under A Single Banner» не встречаются. На них вообще ничего не встречается, кроме ужасающей тишины, наполняемой лишь легкими отзвуками и эффектами, которые легко можно принять за эхо бита, то есть того пульса, который бьется теперь в абсолютном вакууме. И вот это действительно жутко. Преодолеть давление сторонней силы — это одно, выжить в вакууме и наполнить его своим естеством — это совсем другое. «Under A Single Banner» — это упражнение по сотворению мира без какой бы то ни было поддержки, без каких то данных, способных совокупно дать мало-мальски твердую почву под ногами, это упражнение-триллер в стиле minimal techno-drone, и оно реально заставляет бояться за каждый звук, который можно принять за признак своей собственной жизни. Но разве не за это мы любим триллеры?